Мы начинаем серию публикаций на работы участников литературного забега «Весенний Драмафон-2016».
Первой рецензирует работы наших авторов Ирина Пекарская. Она разбирает пьесу Агнии Огневой «Стучитесь» и сценарий Киры Коневой «Вредина».
Ирина Пекарская
Театральный и кинокритик, завлит Костромского камерного драматического театре п/р Б.И. Голодницкого.
Окончила Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, исторический факультет. Затем — Институт современного иудаизма стран СНГ в Москве, специализируется на еврейской традиции и языке иврит.
В 2009 году закончила аспирантуру КГУ им. Н.А. Некрасова, кафедра социальной философии.
После публикации рецензии в блоге СТД Start Up была приглашена Павлом Рудневым принять участие в лаборатории молодой критики фестиваля АртМиграция-2013. С осени 2013 года — участник лаборатории молодой критики Г.А Заславского.
Заведующая литературной частью Костромского камерного драматического театра п/р Б.И.Голодницкого.
АГНИЯ ОГНЕВА «СТУЧИТЕСЬ!»
Отношения с пьесой сложились не сразу, пришлось перечитывать и разбирать всё детально.
Кого-то, наверное, рассмешит, но порадовал объем – 52 страницы. Последнее время мне присылают такие пьесы, которые не знаешь, как дотянуть до полноценного спектакля, разве что режиссёр сочинит ещё два-три таких объема.
С первого захода внутренне напряглась, ещё не приступив к чтению непосредственно пьесы: после имен действующих лиц идёт пункт «Как должны выглядеть герои». Кажется, автор хочет выполнить работу режиссёра. Здесь прописываются такие характеристики, как смягченная «шепелявостью» «старомодная внятность и учтивость», или — героиня должна обладать «своеобразным неуклюжим изяществом». И много других подробностей, от физических характеристик до не вполне понятных мелких особенностей. В труппе театра не так просто обеспечить полное соответствие авторскому заказу. Эти описания не столь уж обязательны – необходимые выводы можно сделать из самого текста пьесы. Впрочем, может быть, автор рассчитывает по этой пьесе создать сериал – сюжет подходящий и кастинг способен удовлетворить любой каприз по росту, весу или осанке.
Как должна выглядеть сцена, тоже описано весьма подробно, скорее даже с кинодеталями. Текст ещё стоит вычитывать – понятно, автор героически создавала свою немаленькую пьесу как марафонец и вот такая фраза склеилась случайно: «Окно полуоткрыто, за ним весеннее солнце, ветер колышет белые тюлевые занавески; от этого сама комната кажется темноватой».
Пьеса заявлена как лирическая и – ещё до начала забега — музыкальная комедия. В текст включены четыре песни, которые порой выглядят как вставные номера. Сюжет решает две темы и побочная в разработке становится основной. Две девушки, Лада и Лёля, только что въехали на съемную квартиру. Лада хочет написать и издать свою книгу, но издателю был бы более интересен перевод какой-нибудь зарубежной знаменитости по той же теме. Тогда героини под предводительством Лёли затевают авантюру – выдать свою книгу за перевод. В воронку их деятельности втягиваются хозяйка квартиры баба Дуся, сын её соседки Вэл и двое мужчин – Артём, парень одной их подруг, и их случайный сосед по квартире Николай. Сосед приехал в Москву, чтобы найти какую-то девушку, которую видел на бардовском концерте в лесу и ничего, кроме длинных пушистых волос и голоса не запомнил. Предприятие с издательством завершается успехом, а к финалу выясняется, что концерт в лесу и «случайное» соседство девушек и Николая организованы хозяйкой квартиры. Николай понимает, что короткостриженая Лада и есть его загадочная певица у лесного костра. Все счастливы и все – Артём, Лада и Лёля, – планируют уехать в деревню, работать на предприятии Николая.
Все вопросы у меня возникли при первом чтении. Часто они касаются мелочей, но, копаясь в мелочах, пытаюсь понять – что же здесь не так.
Образ Лады. Она сопротивляется предложению написать книгу от чужого лица, а в другом месте выясняется, что она легко придумывает себе псевдонимы. То она говорит как по-писаному и её коробит, когда близкие говорят «низким стилем», то вдруг обращается к малознакомому человеку «Колян». Говорит, что у нее жизнь идёт как по накатанной, без сюрпризов и вдруг оказывается, что у нее в жизни немало авантюрных идей – вокально-инструментальная группа, придумывает себе псевдонимы, постриглась наголо на спор. Говорит, что всё в её жизни гладко – и тут же всплывает тема неудачницы, мы видим опущенные руки и друзьям приходится уговаривать её двигаться вперёд. Она психолог или психотерапевт, но у неё у самой психологических проблем немало.
Почему девчонки рассказывают друг дружке историю, участницами которой были обе? И, наверное, тогда же обсудили свои приключения. В обычной беседе, когда один из собеседников вдруг начинает рассказывать другому подобное, в воздухе сразу же повисает неловкость. Такая же неловкость возникнет и в зрительном зале. Либо должен быть комментарий, что девочки уже начали «отмечать» событие – «юбилей» знакомства Лёли и Тёмы. По крайней мере, помня о дотошности автора в описании персонажей, ожидаешь, что и мизансценам будет уделено достаточно внимания тоже. Но тут – тишина. Остаётся режиссёрски решить, что девчонки здесь дурачатся и каждое их слово сопровождается смехом. Или они могли бы пересказывать события третьему лицу, тому же Вэлу, но он явно не в разговоре. Точно так же может восприниматься упоминание и о знакомстве самих девочек. Можно сказать, что читатель не до конца понял диалог, что здесь всё хорошо и автор лишь хотел подчеркнуть душевную красоту своих героинь… Или всё же деталь уже лишняя? Например, в уходящем сезоне в нашем театре появилась комедия, которая не очень хорошо была воспринята публикой, но один из незадействованных артистов сказал, что когда он третий раз просмотрел этот спектакль, он понял, насколько круто всё в действительности сделано. Но зритель – или потенциальный постановщик, не даст нам этого шанса – быть понятыми с третьего раза.
Вэл — шестиклассник со шпионскими талантами по имени Велимир Хлебников. Мальчику автор дала такое громкое имя, очевидно, потому, что он, как и его прославленный тёзка, предсказывавший революции 1917 года и вычислявший важные вехи в жизни Пушкина, занимается в некотором роде предсказаниями-вычислениями. Но эта сторона деятельности Велимира Хлебникова, одного из отцов русского футуризма, прославившегося словотворчеством, не очень известна. Возможно, автор где-то зашифровал Хлебникова в текст так же, как связал Кэролла и Булычова: Лада говорит «Всё страньше и страньше» (Кэролл), фамилия у неё – Селезнёва, Вэл называет её Алисой. Уверена, когда зритель улавливает в постановке аллюзию к знаковому произведению – ему приятно, так как актуализируется его эрудиция, какой бы скромной она ни была. Но для простого зрителя, у которого нет времени для анализа, связь имени героя пьесы с поэтом, наверное, потеряется.
Большинство сцен в пьесе – комические, быстрые, с лёгким стёбом и насмешками, что держит в напряжении. Но диалоги Николая с Артёмом о загадочной девушке и с Ладой о жизни – очень просты, естественны. В них есть лёгкость. Маленькое «но»: когда Николай рассказывает Артёму про девушку, которую он ищет, сразу становится понятно, с кем хочет свести его автор, и ты уже думаешь – ну что же тянут, когда и так всё ясно. Интригу хочется придержать. Однако Николай упорно отказывается воспринимать информацию о Ладе, проявляя почти тупость. Или, действительно, страх не понравиться, но тогда он очень сильно боится реальности. Ближе к финалу, когда возникает тема свидания Николая и Лады, текст снова идет легко, без каких-либо лишних подробностей возникает ощущение атмосферы происходящего, видишь весенне-летнюю Москву. Возможно, вся пьеса задумывалась ради этого диалога, поэтому он даже дарит радость.
Сам финал, когда кроме Лады за Николаем решаются ехать в деревню и Артём с Лёлей, и баба Дуся, кажется искусственным или уже лишним. Отношениями Николая и Лады можно ставить точку, так было бы, на мой взгляд, лучше. Но, очевидно, автор хочет осчастливить всех и, заодно, решить проблему безработицы и экологии, устроив героев работать на мусороперерабатывающее предприятие.
Как было отмечено в самом начале, пьесу пришлось перечитывать, первое восприятие оказалось более чем неровным. При втором прочтении восприятие изменилось в лучшую сторону, но что-то продолжает смущать. И не отстает ассоциация с классической вампиловской пьесой «Старший сын». Сюжетно, кажется, ничего общего, кроме обмана, который ведёт к добру и встречи судьбы там, где не ждёшь. Но общее у этих пьес глубже. Здесь родными оказываются случайные знакомые. Ждёт ли эту пьесу постановочный успех у зрителей или критики? Не знаю.
КИРА КОНЕВА «ВРЕДИНА»
В самом начале смысловая ошибка – аскетичное телосложение, наверное, надо понимать как астеническое. Но все сомнения быстро прошли, так как литературные достоинства текста отвлекли от ерунды.
Очень простой, лаконичный язык. Не случайно всем пишущим рекомендуют отсекать всё лишнее, сокращать количество слов! Несмотря на минимум описательности, картинка, которую видит в своём воображении автор, как живая встаёт и в воображении читающего. Много воздуха, мягкого света, шелеста листвы ухоженного городского дворика сопровождают действие сюжета, кажется, помимо каких-либо специальных усилий автора.
Сюжет достаточно прост и, пожалуй, родствен притче. Суть — доброта спасёт мир.
Все ребята во дворе отказываются играть с одной девочкой и иначе как вредина её не называют. Восьмилетней Лены сторонятся не только ровесники, но и малыши – она ломает их игрушки и разрушает их песочные сооружения. Но один мальчик, Владик, новенький во дворе, всё же рискнул пригласить хулиганку в игру. Она уверяет, что у неё внутри сидит «чёрт». Первая мысль – сейчас будет развиваться болезненная тема шизофрении. Но нет, автор не идет по пути драмы, и развитие сюжета более изящно. Бабушка Владика находит способ «изгнать» «чёрта» — она ловко вводит энергичную Лену в междворовый детский футбольный матч и даёт ей возможность показать свои нехарактерные для девочки таланты. А «чёрт», в которого верит Лена, «переходит» на кого-то другого.
Всё очень просто, но о важном. Известно немало фильмов о тайном втором «Я» ребёнка, которое не покидает и во взрослом состоянии, например фэнтезийный «Вредный Фред» Атэ де Йонга (США, 1991). Наше слово имеет огромную силу, нередко – разрушительную. Осуждая поведение ребёнка, иногда мы получаем обратный эффект – отрицательные черты начинают культивироваться и задерживаются надолго. В сценарии Киры Коневой мы видим пример, как взрослые могут изменить ход вещей и без мучительных усилий, никого не перевоспитывая, изменить судьбу человека. Возможно, Ленин «чёртик» убежал слишком легко, но это же кино, притом кино стимулирующее и детей, и родителей к изменению поведения.
Я бы такой фильм сняла. Возможно, он не принесёт огромных денег, но и огромного бюджета тоже не потребует. И в мире объем доброты увеличится – вдруг кому-нибудь поможет избавиться от внутреннего «чёрта», призывающего разрушить чужой песочный замок…или накричать на собственного ребёнка?
Комментарии: