Как писать пьесы — советы от Николая Коляды

Николай Владимирович Коляда славится не только больше чем сотней пьес и огромным количеством талантливых учеников, но и своими советами для начинающих драматургов в стиле «как не надо писать пьесы» (их можно посмотреть тут — «Как не надо писать пьесы» советы от Николая Коляды часть 1, часть 2 и часть 3). И вот впервые Николай Коляда написал текст о том, как НАДО писать пьесы. Это особенно актуально для тех, кто собирается успеть отправить свою пьесу на международный конкурс драматургов «Евразия-2018», председателем и единственным членом жюри которого и является Николай Владимирович (подробности участия в «Евразии» — в таблице всех конкурсов пьес.

Итак, слово мастеру:

Должен признаться, что научить писать пьесы я не могу. Я и сам до сих пор не знаю, написав больше сотни пьес, как пишется пьеса.

У меня, кроме семинаров по творчеству, в театральном институте есть такой предмет под названием «Теория драмы». Я студентам в зачетках всегда расписываюсь за этот предмет: «Зачтено» и говорю: «Не знаю я, что такое теория драмы, сами разберитесь, книжки почитайте».
Ведь, как известно, пьеса пишется просто: слева — кто говорит, справа — что говорят.
Плюс душа и сердце – это самое важное.

Меня часто пугает дремучая необразованность, «неначитанность» молодых людей, которые приходят поступать «на драматурга». Этих неучей сегодня в литературе — легион. Оставаясь карликами, все мнят себя титанами. Потому-то так и пишут: «Достоевский для бедных». Или — «лилипутский Достоевский».

Поражаешься: неучи, Боже мой, неучи пишут, неучи, не читавшие всю литературу ХIХ века, без которой ты никто, если собрался сесть за стол и писать! Смотрят спектакли — неучи-Митрофанушки, пишут рецензии — неучи-Митрофанушки. Митрофанушка хвалит Митрофанушку. И всё прекрасно, всё в шоколаде. Все довольны. Кроме публики, которая платит деньги в театре и, стало быть, обеспечивает хлебом с маслом всех: драматургов, актеров, режиссера.
Великая литература ХIХ века — тебя никто не читал, ты не нужна стала, тебя забыли! Всё понаслышке, всё поверху, всё скольжение — оттого меня часто берёт оторопь, и не знаешь, как тут быть, что говорить. Не знаешь, что делать.

Так вот.

1. Долго и мучительно придумывайте первую фразу. Она должна как раскаленное шило войти в мозг читающего режиссера, или актера, или зрителя и — держать его. Надо невероятно точно построить первую фразу, надо сделать такую первую фразу, чтобы она зажала зрителя. Это должно быть как раскалённое шило, которое вводишь каждому зрителю в мозги и вот так вот держишь всю пьесу, весь спектакль. И ты его вводишь – туда, отсюда, и он за этим шилом тянется. Первая фраза должна быть очень мощная. Я очень долго всегда придумываю первую фразу, потому что от неё начинает всё дальше набираться, двигаться, без этой фразы невозможно. Вспомните, как много информации в первой фразе, скажем, у Чехова в «Трех сестрах»: « … Отец умер ровно год назад, как раз в этот день, пятого мая, в твои именины, Ирина. Было очень холодно, тогда шел снег. Мне казалось, я не переживу, ты лежала в обмороке, как мертвая. Но вот прошел год, и мы вспоминаем об этом легко, ты уже в белом платье, лицо твое сияет …». Сколько всего: и про отца, и про именины, которые сегодня, и по имени она назвала одну из героинь, и еще сколько всего.

2. «Натягивайте» фразу. Каждую фразу. Надо, чтобы во фразе была бы музыка и пусть в театре сто раз перечтут ту неправильную фразу, которую вы сочинили, пусть услышат вашу музыку. Сейчас очень просто при помощи компьютера «натянуть» фразу: технически это делается так – переставляете слова, перетаскиваете их мышью, и всё. Не бойтесь неправильной речи. «Без грамматической ошибки я русской речи не люблю» — говорил Пушкин. Не стесняйтесь поставить рядом два глагола, два прилагательных, делайте фразу красивой, неправильной, не гладкой. Фраза должна быть словно веревка или проволока, натянутая в руках.

3. Когда я пишу пьесу, то выписываю себе из записных книжек красивые словечки, истории, еще что-то. Одну бумажку повешу, вторую, третью, пятую. Потом использую что-то, вычеркиваю, ставлю галочку, пишу дальше. Потом из этих шести листочков останется два. А остальное, что не вошло, перейдет в другую пьесу. Я собираю все в кучку, все, что нравится. Заимейте привычку всё записывать в записную книжку. И потом, если вдруг сухая, ходульная ситуация, не сильно правдивая, ее можно спасти двумя-тремя живыми словечками в устах персонажей. Публика, или читающий пьесу, наткнувшись на эти словечки, поверят, что вы пишете – правду. Надо уметь обманывать.

4. Делайте текст литературой. Не рассчитывайте, что можно написать, что попало, а актеры в театре расскажут текст красиво на разные голоса. Очень часто в театре режиссеры прикрывают беспомощность драматургии и артистов всякими «подпорками»: включат музыку, начнут танцы или еще что. Потому что режиссеры не надеются, что актеры и драматург вытянут, что внимание зрителя сосредоточится. И начинают делать что-то с театральной машинерией, чтобы людей пробудить. Но именно от этого грохота и засыпаешь, устаешь. Виталий Вульф, царство небесное, говорил мне всегда: «В театре все, что угодно можно, но только про человека рассказывай». Правильно. Хоть что делай, но про человека, про нас, про меня. Если я читаю пьесу и просто созерцаю некие выдуманные выкрутасы драматурга, то ничего не происходит. Я не люблю такой театр. Пишите про себя. Только про свои ощущения жизни. Иначе выходит «Шекспир в бархатных штанишках», где все играют, где все правильно: событие, оценка, пристройка, отстройка. А жизни и человека – нет. Когда нет живого на сцене, зачем тогда? Пусть изощренные критики говорят про вас, сочиняющих пьесы про людей, а не про идеи, пусть говорят, что «это колхоз, колхоз это всё, беззубое, простоватое». Ну, и пусть говорят. Почитайте пьесы классиков: все про людей.

5. Еще в театральном училище меня научили: в каждой пьесе должно быть исходное событие. Вот я и заманал студентов: какое исходное событие в твоей пьесе, какое исходное событие? Студенты уже смеются и говорят: «Безысходное событие». Должно быть что-то, что произошло до открытия занавеса, что объединяет всех людей воедино: и прохожего на улице, и персонажа, и человека, который приходит, и кошку. Тогда все начинают двигаться. Идеально у Гоголя: «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор». Это сообщение, событие переворачивает всех: даже свинье, лежавшей в миргородской луже достается – её какой-нибудь Держиморда пнет, чтоб не портила картину. Всех до единого касется исходное событие.

6. На первой странице все персонажи должны обязательно назвать друг друга по имени, это необходимо. Она должна сказать: «Здравствуй, Вася», и все поймут: «Ага, это Вася». А ему отвечают: «Здравствуй, Маша», – «Ага, это Маша». «Ты меня не любишь», – говорит он. «Нет, я тебя очень люблю!» – отвечает она. Конфликт понятен. Конфликт надо обозначить на первой же странице. Если стоят два парень и девушка и целуются. А рядом парень и девушка дерутся – куда вы будете смотреть, на кого? Конечно, на тех, кто дерется. Вот, основа театра: конфликт. Публика следит за конфликтом, за тем, как он развивается.

7. Берите понятную каждому ситуацию: поминки, проводы в армию, встречу из армии, завтра свадьба – что-то, что каждый в зрительном зале понимает. Опять же Антон Павлович Чехов написал: «Отец умер два года назад, как раз в твой день рождения, Ирина». Сразу все понятно: папа умер два года назад, сегодня день рождения, ситуация понятна. Дальше как она будет развиваться? А дальше можно ее двигать куда угодно. Но все откликаются в зале невольно – и на смерть отца, и на день рождения.

8. Обязательно должна быть кульминация, должно быть очень смешно, дико смешно до середины!. Юмор – основа основ в пьесе. Публика расслабляется. А в конце первого действия надо, чтобы персонажи закричали, заорали, заругались, поссорились! Нет, не буквально, но что-то должно произойти, что зацепит публику. Это для того, чтобы зрители пошли в буфет, пили бы там коньяк или чай и думали бы: «А что там дальше-то будет, интересно? Что-то они так орали, кричали, как они из этого всего выйдут?». Это замануха, чтобы они пришли бы на второе действие, чтобы не пошли в гардероб, а потом домой.

9. Обязательно в пьесе должна быть надежда. «Надо жить, дядя Ваня. Мы увидим небо в алмазах». Это не я придумал, это просто необходимые вещи. Вот я студентов в эти рамки и вгоняю, а всё остальное – делай что хочешь. Но я всё время таскаю их на репетиции, в театры, на гастрольные спектакли. Нужно понять, что плохо в театре, а что хорошо, что есть мёртвое, а что живое. Что бы вы не писали, всегда пишите про Россию. Про «птицу-тройку». Про то – «куда несешься ты». Пишите про Россию — несчастную, замученную, замордованную. Про Россию — страшную и прекрасную.

10. Пьеса не может быть написана в стол, для вечности. Пьеса должна быть поставлена в театре. Если в зрительном зале сидит автор, он видит: так, актёров это заводит, радует, а здесь зрители смеются или кашляют, или начинают шевелиться, ага, здесь провис, тут надо ещё что-то сделать. Публика платит деньги за билеты только для того, чтобы посмеяться и поплакать. Это известно давно. Вот так и надо писать пьесы. Пусть второе действие будет грустным, очень грустным, с большими монологами, хотя я не люблю монологи в пьесах. Но все персонажи пьесы должны поковыряться в душе, должны разбираться в себе и в людях, а в конце – надо обязательно подарить маленькую надежду

11. Пьесу надо писать в тишине. Пьеса пишется от лени. Пьесы, как дети — делаются ночами и по любви. Надо приехать на дачу, полежать на диване три дня или хотя бы день. Лежишь и думаешь: а что ты написал, Коляда? Сто пьес ты написал. Про свадьбу писал? Писал. Про проводы в армию писал? Писал. Поминки писал? Писал, была такая ситуация. Приезд нового человека в город? Было много раз. Что ж ты не писал? А вот! Вот про это ты не писал. Садимся за стол и не ждём никакого вдохновения. Писатель – это работа. Сел и работай. Сначала придумываю название, какое мне нравится, красивое слово какое-нибудь. Ну вот: «Сирокко». Есть ветер такой. Пишу на листочке: «Николай Коляда. Сирокко. Пьеса в 2-х действиях». Написал, откладываю. Вторая страница: действующие лица. У меня есть орфографический словарь, я открываю последнюю страницу – там имена, женские, мужские. Те, которые я уже использовал, отмечены крестиком. Вот какая-нибудь Таисья. Хорошо, красивое имя: её будут звать Тасей. Таисия, 40 лет. Мужское – Михаил, Минтаем можно называть: Миша, Миша, Минтай. Пишем «Миша». Переворачиваем страницу, пишем: «Первое действие. Первая картина. Деревенский домик, маленький провинциальный город, квартира на пятом этаже,– наверняка потолок протекает – бежит потолок…» Что там ещё может быть? Стены выкрашены половой краской, жёлтой. По комнате проходит кошка, входит Миша. Тася с Мишей разговаривают. Нужна первая фраза, ложишься на диван, думаешь, думаешь… Слово переставить, натянуть фразу, вот, скажем, как Людмила в «Уйди-уйди» говорит: «Зачем я адрес дала взяла … Вы приехали и мне стыдно за всё за это тут вот кругом везде прямо …». Вот этот бардак, который вокруг в квартире, она, героиня, этими словами красивыми хочет закрыть. Она ищет слова, пытается красиво говорить, а не получается.

12. На третьей странице или на четвёртой, если всё получается, у меня в голове начинает звучать музыка. И дальше эта музыка звучит, и листы просто перекладываются. Но это надо делать в тишине и от лени, чтобы было время свободное. Нужно сойти с ума, войти в ситуацию настолько, чтобы понять, увидеть картинку полностью, войти в неё и прописать её до последней мухи, бьющейся в стекло. Суметь всё прочувствовать, тогда всё получится, всё сложится. Розанов говорил: «Что есть писатель? Вечная музыка, которая звучит в душе … Нет музыки – ты можешь научиться писать, но писателем не станешь».

13. Время от времени советую студентам писать через страницу слово «Блядь». Представьте, что человек читает, у него теряется интерес и вдруг – «Блядь»! Человек просыпается. Ну, конечно, не буквально надо писать именно это слово. Надо быть психологом и понимать, что всё время что-то должно происходить, что «будит» человека. Вот, пришел человек в театр, выпил коньячку, что совсем неплохо – пусть отдыхает после рабочего дня, — вот, пришел он, сел в мягкое кресло, свет выключили в зале и человек, естественно, засыпает. Дак что сделать, чтобы человек не спал? Сделать «блядь».

14. Пишите пьесу быстро. Максимум три дня. Но не полгода. Пьеса – это крик. Пьеса – это язык, а он меняется мгновенно. Через полгода всё будет звучать иначе на улице, вы и не заметите. Напишите быстро. Поставьте точку. Набирайте на компьютере. Надо писать от руки. Всегда пишите от руки. Трогайте, щупайте каждое слово.

15. Проверяйте всё по формуле: в пьесе должны быть Мысль, Слово, Характеры, пронизанные Болью автора. Мысль – что сказать хочу людям, Слово – великий русский язык, Характеры – в развитии: то такой человек, то вдруг другой. Но всё не имеет смысла, если нет Боли автора. Кого жалеть будем? Кого-то обязательно должно быть жалко. Иначе нет театра.

Много чего можно было бы еще написать, но умолкаю.
Зануда я. Одно и тоже талдычу много лет.

«Но кумушкин совет лишь попусту пропал».

Удачи всем, пишущим пьесы!

Источник — ЖЖ Николая Коляды